Памяти Валерия Хрищатого

Мне довелось во время трагедии быть в качестве корреспондента республиканской спортивной газеты Казахстана в этом горном районе. Я провел журналистское расследование на месте - слушал переговоры в эфире, беседовал с альпинистами, руководителями, участниками поисково-спасательных работ. Результаты расследования были опубликованы в казахстанских газетах и в "Советском спорте" осенью 1993-го.

Несколько слов для непосвященных о Валерии Хрищатом. Он из тех людей, кто был легендой еще при жизни. Как у любого выдающегося человека у Хрищатого, безусловно, были и недоброжелатели, и противники, и завистники. Именно завистники и более слабые соперники его недолюбливали. Их было подавляющее меньшинство. А абсолютное большинство людей, знакомых с Валерием, испытывали к нему огромную симпатию. И совсем не потому, что он был звездой мирового спорта первой величины. Хрищатый Человек с большой буквы и Личность с большой буквы. Чрезвычайно харизматичный, интеллектуал, человек из научной среды и с научным менталитетом, бескомпромиссный и энергичный, наделенный качествами настоящего, не показного лидера. И одновременно простой, добрый и отзывчивый, совершенно не заносчивый человек в повседневном общении со всеми вокруг. Вот это сочетание простоты и силы, мощной энергетики и соучастия к окружающим и было, пожалуй, основным свойством этого прекрасного человека, одного из лучших, с кем я встречался в жизни. Он ушел в самом расцвете жизни и на взлете своей спортивной карьеры. А ряд достижений Хрищатого, несмотря на развитие техники, технологий, оборудования, снаряжения, приборов и накопленный опыт до сих пор никем не повторены и являются эталонами высотного альпинизма. Чего стоит один только траверс Победа-Хан-Тенгри за 15 суток через 15 вершин выше шести и семи тысяч метров!

Пара слов о Хрищатом-восходителе. Он был фанатично влюблен в альпинизм и в горы. Но Валерия привлекали не просто горы с эстетической точки зрения и не просто альпинизм, как вид спорта или образ жизни. Хрищатый в горах расширял границы возможностей человека. Это не для красного словца написано. Его жизнь была подчинена именно этой цели - дойти до границы возможного и отодвинуть ее, достичь того, чего раньше не удавалось никому, и сделать еще немного более. Это было не результатом тщеславия, амбиций, не желанием почестей или выгод. Валерий кропотливо работал над самосовершенствованием - физическим, морально-волевым и духовным, стремясь каждым своим новым восхождением подняться на ранее недосягаемую ступень. Безусловно, он имел талант и природные данные именно для высотного альпинизма. Но основа его достижений - это неимоверный многолетний труд. Хрищатый оттачивал свое мастерство годами изо дня в день как ювелир шлифует природный алмаз, пока он не станет безупречным бриллиантом. Все знали, что Хрищатый был практически вне конкуренции на больших высотах гималайских восьмитысячников. А кто знал, что он дома, в ванной с водой, задерживал дыхание до восьми минут (!), тренируя организм к кислородной недостаточности? Хрищатый одним из первых в СССР и в мире был принципиальным сторонником бескислородных восхождений, что сегодня уже не оспаривается практически никем среди серьезных альпинистов. Например, Эверест или К2 не отличаются от других гор ничем иным - ни рельефом, ни лавиноопасностью, ни техническими трудностями, ни перепадом - а только уровнем парциального давления кислорода в атмосфере. Многие горы, значительно уступающие восьмитысячникам по высоте, превосходят их по другим параметрам сложности и труднодоступности. И только дефицит кислорода делает К2, Эверест, Нангапарбат, Лхоцзе и другие высочайшие пики местом для избранных. Если вы идете на них с кислородом, то вы не идете на восьмитысячник. А в случае поломки кислородного оборудования или если кислород заканчивается, вы уподобляетесь рыбе, вынутой из воды - вам просто нечем дышать, ибо организм не адаптирован для такого воздуха. Валерий Хрищатый понимал эту простую истину и всеми доступными средствами пропагандировал ее.

Хрищатый был не только выдающимся альпинистом с точки зрения физподготовки и умения адаптироваться к жизни на больших высотах. Он был опытнейшим стратегом и тактиком в горах, он мог решать сложные интеллектуальные задачи, связанные с прохождением невероятных маршрутов. Зимняя Победа, ночной Эверест, траверс Победа-Хан-Тенгри - сотни восхождений, десятки на грани возможного. Но не только. Валерий обладал интуицией, "шестым чувством" в горах, даром предвидения опасности. Что неоднократно выручало его самого и членов его группы. Мне это рассказывал и сам Валерий, и другие альпинисты. Хрищатый мог ходить по очень опасным маршрутам безопасно. В качестве понятного примера это можно сравнить с вождением автомобиля. Для большинства водителей ездить быстро - синоним понятия ездить опасно. Но для некоторых быстро - не значит опасно. Можно ехать быстро, но безопасно, а можно медленно, но опасно. Все зависит от индивидуальных качеств водителя, понимания ситуации, чувства автомобиля, дороги, окружающей обстановки. Так вот было и с Валерием Хрищатым в горах. Он проходил успешно такие маршруты, которые для большинства восходителей с большой вероятностью закончились бы печально. А в основе - глубокое понимание гор, всех процессов - погоды, состояния маршрута, снега и т. п.

Зная это, я просто испытал шок от известия, что Валерий Хрищатый погиб под ледовым обвалом на классическом маршруте при восхождении на пик Хан-Тенгри. В альплагерях Центрального Тянь-Шаня никто не мог поверить в эту новость. Десятки альпинистов со всего бывшего СССР, которые находились тогда на под Победой и Хан-Тенгри, все, кто только мог, бросились на ледник Семеновского, узнав, что под завалом находится Хрищатый. Пять суток люди, рискуя собственными жизнями, рыли "окопы полного профиля" в обломках монолитного льда, перекроивших рельеф местности после сокрушительного обвала. Но тщетно. Так почему же погиб такой опытный и так великолепно подготовленный мастер?
Задавшись этим главным вопросом, я начал опрашивать всех и каждого в лагерях на Южном Иныльчеке, в Баянколе и Каркаре, кто мог дать хоть какую-то информацию, хоть какие-то детали. И вскоре картина нарисовалась.

Но прежде еще одно отступление. 1993 год. Только что распался Советский Союз. Разруха в экономике, социальные потрясения. Ну и конечно, финансирование большого альпинизма почти прекратилось. Все занялись заработком средств на хлеб насущный. Мог ли Валерий Хрищатый бросить восхождения, уйти в бизнес по примеру некоторых его товарищей, которые прекратили активные тренировки и занялись созданием трекинговых и альпинистских компаний для иностранцев? Я уверен: Хрищатый тогда этого не мог, не хотел и, по большому счету, не имел права. Ведь он был альинистом-высотником номер один в мире. Это только после его гибели мировым лидером стал Анатолий Букреев, который также погиб через несколько лет на Аннапурне. Но как содержать семью и заниматься таким дорогостоящим делом, как альпинизм в условиях тотального безденежья и экономического кризиса? Средняя зарплата в 1993 в России была 60-100 американских долларов в месяц, а в Алма-Ате - 15-20 долларов! Люди брались за малейшие возможности что-то заработать. Вот и Валерий Хришатый изредка получал предложения сходить в горы в качестве гида с иностранными альпинистами за совсем небольшие по нынешним меркам деньги. Так, за работу с японским миллионером в Заилийском Алатау и на Хан-Тенгри Хрищатый получил гонорар 500 долларов, и считал это большой удачей. И вот очередная возможность подработать - сопровождение группы британских альпинистов по "классике" на Хан-Тенгри и сгубила его.

Летом 1993 года сильнейшая на тот момент в мире команда казахстанских альпинистов под руководством Ерванда Тихоновича Ильинского из-за отсутствия финансирования не имела возможности выезда в Гималаи или Каракорум. Только Букреев, который годом ранее на Памире выручил одного из лидеров немецкого альпинизма, совершавшего соло-восхождение на пик Коммунизма, сумев достать унесенную ветром его палатку, получил персональное приглашение в составе немецкой команды съездить на К2. Все остальные довольствовались "домашними" горами. Валерий Хрищатый планировал совершить беспрецедентное на тот момент одиночное восхождение по Северной стене Хан-Тенгри. А перед этим получил предложение подзаработать гидом английской группы на эту же вершину, но по классическому маршруту с юга. Проблема была только в том, что Хрищатый не был руководителем группы. Он просто сопровождал англичан как местный проводник, а командовал человек по имени Пол Поттер, уровень подготовки и знания которого по сравнению с уровнем Хрищатого были далеки как небо и земля. И вот тут мы подошли к главному.

Через несколько дней после трагедии я в базовом лагере Хан-Тенгри выяснил некоторые важные детали от альпинистов, в том числе от руководителя базлага на Южном Иныльчеке, которые непосредственно общались с единственным выжившим в этой катастрофе сразу же после его спуска. и этот единственный выживший был тот самый Пол Поттер, решение которого (или нерешительность) и привели к трагедии. Выше я писал о способностях Хрищатого избегать опасное развитие событий. Так вот, Пол Поттер сказал, что вечером накануне восхождения Валерий предлагал команде выйти в 4 часа утра, чтобы по утреннему холоду пройти объективно опасный участок маршрута между Ханом и пиком Чапаева, откуда после появления солнца регулярно ведется "обстрел" льдом и снегом. Однако, англичане заявили, что к этому времени не просохнет их обувь, что они намерены выйти в 6 утра. А фактически вышли в 7.30. Если бы британцы послушали опытнейшего Валерия, или Поттер принял решение на правах лидера команды, то восходители поднялись бы намного выше опасного места. Они уже почти вышли из опасного участка, когда свершилась эта катастрофа. Англичане остановились передохнуть, Валерий снял свой рюкзак и стал немного спускаться, чтобы посмотреть на то, как идет приотставший член группы по фамилии Йодес, как в этот момент из-под вершины пика Чапаева откололся гигантский серак - кусок льда объемом в несколько десятков тысяч кубометров. Валерий успел крикнуть англичанам "Бегите вверх". Только один человек успел выбежать вверх на самую границу безопасной зоны пока ледовый обвал летел около километра по высоте. Это был тот самый Пол Поттер. Всех остальных накрыло. Альпинисты, которые пришли сюда в ближайшие часы, не смогли узнать местность. Обломки ледового обвала изменили рельеф. Они заняли собой пространство метров 300 в ширину, 15 в глубину и несколько километров в длину. Снежная пыль от этого катаклизма накрыла лагерь в 15 километрах от места катастрофы, а в лагере на леднике под Ханом альпинисты держали палатки спинами, чтобы их не сдуло снежно-воздушной волной штормовой силы.
Так оборвалась жизнь выдающегося альпиниста, входящего в число самых значимых горовосходителей всех времен и народов Валерия Хрищатого. Ему был 41 год. Это было его 11-е восхождение на пик Хан-Тенгри.

Я счастлив, что судьба меня свела с этим удивительным человеком и я был потрясен его гибелью. Только после гибели Валерия я понял, что мое незапланированное появление в Алма-Ате в 1992-93 гг. было каким-то непостижимым образом связано с В. Н. Хрищатым. Я переезжал из Магаданской области, где прожил несколько лет, обратно в Красноярск, но вдруг обстоятельства сложились так, что я оказался в Алма-Ате. Через неделю после приезда в Алма-Ату я возглавил отдел высшего спортивного мастерства в республиканской спортивной газете, а еще через неделю познакомился с легендарным альпинистом Валерием Хрищатым и другими выдающимися альпинистами Казахстана. Как раз в тот момент, когда Хрищаьый и трое его товарищей уезжали для восхождения по новому маршруту на Эверест совместно с японскими альпинистами. Как спортсмен и спортивный журналист, конечно, я хорошо знал тогда, кто такой Валерий Хрищатый - один из героев первой советской гималайской экспедиции на Эверест 1982 года, а также участник ряда других выдающихся восхождений. Я к тому времени прочитал книгу Юрия Роста об Эвересте, восхищался нашими парнями-гималайцами и даже представить не мог, что я буду знаком с ними лично, буду писать о них серию очерков, что Валерий Хрищатый возьмет меня на первое в моей жизни настоящее категорийное зимнее восхождение на Северном Тянь-Шане.
Работая над серией очерков о гималайцах Казахстана, я изучал всю возможную прессу и литературу. И каково же было мое удивление, когда я выяснил, что до меня никто, ни один журналист, не взял ни одного большого персонального интервью у Валерия Хрищатого, в котором бы он рассказал о себе, о том, что он думает на те или иные темы в альпинизме и в его жизни. Короче, я оказался единственным журналистом, который подготовил и опубликовал это самое большое классическое интервью. До этого, конечно, о Хрищатом писали - но не о нем самом, а только об экспедициях, в которых он участвовал. Это большое интервью с Валерием было опубликовано сначала в прессе, а после его гибели на его основе я написал вступительный очерк к замечательной книге Валерия Хрищатого "Мы растворяемся в стихии", которая была подготовлена на основе его публицистических произведений и дневников и издана в результате титанических усилий членами семьи Валерия в те самые 90-е годы, когда из книг издавались только рыночные детективы.
Вернувшись с Центрального Тянь-Шаня в Алма-Ату после гибели Валерия, я опубликовал подробный репортаж об обстоятельствах его гибели со свидетельствами Пола Поттера, которые не присутствовали ни в каких других публикациях об этой трагедии, в частности, нигде не отражалась информация о предложении Хрищатого стартовать в 4 утра. И через две недели после выхода этого материала в Казахстане и газете "Советский спорт" в Москве обстоятельства в моей жизни снова так повернулись, что я был вынужден закончить дела в Казахстане и вернуться в Красноярск. Сегодня я воспринимаю два незапланированных года в Алма-Ате в своей биографии не иначе как задачу свыше - познакомиться с Хрищатым и написать о нем правдивые материалы, основанные на его собственных мыслях и интерпретациях событий.

Вот об этом человеке и о своей личной небольшой истории знакомства с ним я решил сегодня рассказать вам, друзья, в скорбный день 4 августа.